Листая старую тетрадь... Дежавю.

[holydiver_777]

Фото: Иван Алексеевич Савин

В ноябре 1994 года командир, дислоцировавшейся в Майкопе 131-й отдельной мотострелковой бригады, полковник Иван Алексеевич Савин получил из штаба 58-й армии Северо-Кавказского военного округа необычную задачу:передать несколько танков танкового батальона чеченской оппозиции под руководством Умара Автурханова.
Подготовка техники к передаче возлагалась на командира танкового батальона майора Эдуарда Гарьковенко. Для этой цели были выбраны лучшие машины, в основном из 4-й и 5-й танковых рот, и укомплектованы всем, чем положено. Танки пригнали в Моздок, где состоялась их передача представителям ФСК и чеченской оппозиции. Старшим от 131-й бригады был назначен зам.командира бригады по вооружению полковник Николай Пиха. По словам начальника бронетанковой службы бригады подполковника Сергея Дмитриева, Николай Пиха, передавая машины, поинтересовался у принимающей стороны, как те собираются обеспечивать техническое обслуживание боевых машин и питание экипажей. Конкретного ответа на поставленный вопрос не последовало.
Совместно со 131-й бригадой свою технику оппозиции передавали и танкисты генерал-майора Льва Рохлина из волгоградского 8-го гв.армейского корпуса, где ранее на территории полигона Прудбой проводилась подготовка отрядов Автурханова.

Фото: Умар Автурханов

Вот что пишет об этом polit.ru :
В ноябре 1994 года военная помощь федерального центра чеченской антидудаевский оппозиции усилилась — от финансовой подпитки и поставок оружия перешли к поставкам тяжелой боевой техники с экипажами.
3-9 ноября 1994 года офицеры управления ФСК по Чеченской Республике (ЧР), действующего при Временном совете Чеченской республики (ЧР), с санкции Управления по борьбе с терроризмом (начальник — генерал-лейтенант А.П. Семенов) и Управления военной контрразведки (начальник — генерал-полковник А.А. Моляков) Федеральной службы контрразведки (ФСК) России вербуют в частях Московского военного округа танкистов. Отправкой военнослужащих на Кавказ, которую санкционирует начальник Генерального штаба генерал-полковник М.П. Колесников, руководит заместитель министра по делам национальностей А.А. Котенков. К 16 ноября наёмники прибывают в Моздок и начинают подготовку 40 танков к броску на Грозный.
17 ноября Временный совет ЧР начал последнее свое наступление, марш на Грозный должны возглавить Умар Автурханов и Беслан Гантамиров. Но накануне штурма города из Москвы в Моздок прилетела большая группа офицеров во главе с М.П. Колесниковым, а непосредственное руководство боевыми действиями осуществлял заместитель командира 8-го Волгоградского армейского корпуса В.И. Жуков.
26 ноября антидудаевская оппозиция штурмовала Грозный. Ее танки без особых проблем дошли до центра города, где вскоре были расстреляны из гранатометов. Многие танкисты погибли, десятки попали в плен. Выяснилось, что все они — российские военнослужащие.
Тогда же, в конце ноября — начале декабря 1994 года, из многочисленных репортажей стали известны подробности участия российских военнослужащих в атаке на Грозный.
Подробная реконструкция событий конца ноября стала результатом расследования, проведённого журналистами газеты "Известия". 2 декабря начальник Центра общественных связей (ЦОС) ФСК Александр Михайлов заявил, что этот материал "в известной степени осложнил ситуацию", но не оспаривал изложенные в нем факты. В тот же день исполняющий обязанности Генерального прокурора России Владимир Ильюшенко сказал журналистам, что эти материалы "необходимо очень серьезно проверить". О каких-либо результатах проверки не сообщалось.
Операция по свержению правительства Дудаева и замене его на промосковскую антидудаевскую "оппозицию" готовилась давно.
Об этом много раз говорилось на совещаниях директора ФСК Степашина с замами и руководителями управлений, но никаких определенных планов не разрабатывалось. О развитии ситуации в Чечне регулярно сообщали руководству страны: ХРОМЧЕНКОВ несколько раз докладывал по этому вопросу заместителю министра по делам национальностей и региональной политике КОТЕНКОВУ, а однажды даже ходил вместе с КОТЕНКОВЫМ на доклад к ФИЛАТОВУ.
Еще раньше представители чеченской оппозиции пытались сами вербовать наемников на территории России, но ничего путного у них из этого не получалось.
В октябре-ноябре 94-го лидеры оппозиции Умар Автурханов и Беслан Гантемиров зачастили в Москву. Приезжали они для встреч с Черномырдиным, то есть к операции начали готовиться на правительственном уровне.
В октябре на очередном совещании верхушки ФСК Савостьянов сказал, что “товарищам надо помочь”. Спорить с ним не стали. Савостьянов позвонил начальнику Управления по борьбе с терроризмом генерал-лейтенанту Семенову А.П. и велел помочь "нашим товарищам", т.е. представителям Автурханова, работающим в ФСК по чеченской республике. Нужно было подобрать для них специалистов из военнослужащих (как уволенных в запас, так и срочников), которые умели бы обслуживать и использовать бронетехнику.
Семенов в свою очередь позвонил начальнику Управления военной контрразведки (УВКР) Карпову Г.В. и попросил помочь подобрать соответствующие кадры. Тогда Карпов позвал к себе начальника отдела ВКР 2-й гвардейской мотострелковой Таманской дивизии (мсд) подполковника Колесникова С.Н. и начальников аналогичных отделов по 4-й гвардейской танковой Кантемировской дивизии полковника Бабакова, по высшим офицерским курсам "Выстрел" полковника Манкевича В.Н. и по 18-й отдельной мотострелковой бригаде подполковника Дубину. Руководители отделов получили директиву, а в конце октября 1994 года в Москву прилетели 13 оперативных работников из ФСК Чечни. Руководил группой Юнус Тагиров, кроме того, известны имена еще трех оперов — Хамид Эльмурзаев, Ильяс Хатулиев и Шамсутдин Хубиев.
С 3 по 9 ноября группа ездила по воинским частям Солнечногорского и Нарофоминского гарнизонов, конспиративно встречалась там с добровольцами, заранее выделенными "контрразведывательным" начальством, и заключала с ними контракты на "обслуживание бронетехники и участие в боевых действиях". Контракт составлялся в одном экземпляре и скреплялся печатью с двуглавым орлом. За то, что доброволец подписывал контракт, он сразу, на месте, получал один миллион рублей. Три миллиона по контракту стоила подготовка бронетехники к бою, 25 миллионов обещали за легкое ранение, 50 — за ранение средней тяжести, 75 — за тяжелое. В случае гибели обещали выплатить родственникам 150 миллионов.
Контракты, по словам добровольцев, заключали с ними граждане европейской наружности, представлявшиеся сотрудниками ФСК — кто-то имел дело с "Александром Ивановичем", кто-то с "Анатолием Александровичем", кто-то просто с "Огородниковым". Вербовщики затем отбыли в Моздок вместе с добровольцами и расплачивались за выполненную работу на месте, причем тот человек, который завербовал конкретного наемника, с ним же и расплачивался. Похоже, что вербовщики все-таки были не чеченцами, поскольку "добровольцы" не отмечали у них ни характерного акцента, ни "кавказской" внешности.
Руководители отделов военной контрразведки только организовывали встречи, находили желающих и приглашали их явиться в определенное место к такому-то часу, но сами в вербовке участия не принимали.
Таким образом, в Таманской дивизии подписали контракты трое уволенных в запас военнослужащих, в Кантемировской — 31 уволенных и 22 военнослужащих, на Высших офицерских курсах "Выстрел" — 8 офицеров и прапорщиков плюс два прапорщика, уволенных в запас, в 18-й мотострелковой бригаде — 4 офицера, 6 прапорщиков и 3 солдата.

Майор Валерий Иванов, капитан Андрей Крюков и старший лейтенант Евгений Жуков ... военнослужащие полка обеспечения учебного процесса Солнечногорских курсов "Выстрел" ...подписали с ФСК контракт на сумму девять миллионов рублей... В ходе соответствующей агитационной встречи контрразведчик поделился с офицерами наблюдениями своего ведомства за обстановкой в Грозном. В распоряжении Дудаева по его словам, имелся один неработающий танк и две исправные гаубицы. Однако пользоваться этими богатствами все равно некому, поскольку Дудаев давно за границей, а истомленное тираном население с нетерпением ждет восстановления конституционного порядка. Акт справедливости представляет собой бодрую прогулку.

Отметим, что это сильно отличается как от рассказов про "стотысячную армию" Дудаева из заявления руководителя пресс-службы правительства РФ Валентина Сергеева от 9 февраля 1995г.: "Теперь уже окончательно стало ясно, что к началу боевых действий в Чечне Дудаев располагал стотысячной армией, оснащенной самым современным оружием, включая танки и самолеты" , так и от донесений ФСК осени 1994 года!

За прогулку: аванс — один миллион рублей, участие в операции — пять, удачное завершение операции — три, уничтожение огневой точки — три, БТР, танка — три, самоходной артиллерийской установки или объекта — пять миллионов рублей.
9 ноября в Солнечногорский и Нарофоминский гарнизоны приехали автобусы, собрали добровольцев и повезли их в аэропорт Чкаловский.
Командир Кантемировской дивизии генерал-майор Поляков Б.Н. знал о том, что у него по территории гуляют сотрудники ФСК и присматриваются к специалистам по бронетехнике. Он не придавал этому значения, полагая, что, видимо, собираются формировать какое-то новое бронетанковое подразделение. Когда же его воинов тихой сапой повезли покорять Чечню, а ему самому сообщили об этом только по факту отбытия, он решил это дело остановить и послал в Чкаловск своего начштаба полковника Орлова А.В.
Приехав в аэропорт, ОРЛОВ тут же переругался с заместителем министра по делам национальностей и региональной политике Котенковым А.А., который командовал сбором и отправкой волонтеров и не желал выпускать из своих рук кантемировцев. Котенков бросился звонить по АТС-2 начальнику Генерального штаба генерал-полковнику Колесникову, но после разговора с ним сдался, отдал Орлову воинов из Кантемировской дивизии, но пообещал, что они все равно скоро прибудут в Моздок.
Кантемировцы вернулись в свой Нарофоминский гарнизон, а 15 ноября начальник Генштаба генерал Колесников позвонил Полякову и в резкой форме приказал ему отправить в Моздок всех, подписавших контракты. На следующий день все они улетели из того же Чкаловска.
Там, в Моздоке, на базе "Арсенал" контрактники изучали танк Т-72 (поскольку сами в основном были специалистами по Т-80) и обучали чеченские экипажи, которые, как выяснилось, слабо разбирались в любой бронетехнике. Всего контрактники получили 40 абсолютно новых танков, из них 16 машин были с "русскими" экипажами.
Получается, что роли во всей этой истории распределялись следующим образом:

- ФСК занималась информационным обеспечением,

- Минобороны разрабатывало непосредственно военную часть операции,

- Министерство по делам национальностей в лице Котенкова решало организационные вопросы направления контрактников в Чечню,

- военная контрразведка искала добровольцев и назначала им "место встречи", а представители чеченской оппозиции по идее этой схемы должны были заключать контракты и платить деньги.
Однако настойчивые утверждения добровольцев, что контракты с ними заключали вполне "русские" люди, заставляет предположить, что вербовку все-таки осуществляли не чеченцы, а сотрудники одного из вышеперечисленных ведомств.
Накануне штурма в Моздок прибыла большая группа офицеров. По некоторым данным, прилетел и начальник Генштаба Колесников.
Перед штурмом всем добровольцам присвоили псевдонимы, отобрали документы, — в общем, попытались скрыть все признаки "российского" происхождения. Маршем на Грозный руководили сами Автурханов и Гантемиров — они ехали в город вместе с колонной. Однако разрабатывали операцию специалисты Минобороны. Непосредственно боевыми действиями в Грозном руководил заместитель командира Волгоградского корпуса Жуков В.И.

25 ноября в 9 утра машины выдвинулись к Грозному, в район Толстого-Юрта. Танкистам было запрещено высовываться из машин для демонстрации окружающим своих лиц русской национальности. Уже вечером в Толстом-Юрте им давались последние указания.
— Все должно было произойти, как в кино, — говорит майор Валерий Иванов, сидевший тогда за рычагами управления боевой машины. — Мы под прикрытием пехоты входим в город. Над нами — вертолеты поддержки, над вертолетами — спутники, контролирующие обстановку. Занимаем позиции у их Белого дома, телецентра, здания государственной безопасности, МВД и дома печати. Население ликует. Короче, парад планет.
Начинавшаяся война оказалась секретной не только для большинства населения страны, но и для солдат, которых поселили в сказочную реальность.
Парад, однако, с самого начала начал принимать несколько странные формы. Доблестная чеченская пехота на автобусах, "УАЗах" и частных машинах почему-то сразу поехала не впереди, а за танковой колонной. Сама же колонна входила в город весьма своеобразно. Майор Иванов останавливал свой танк на красный свет светофора, поворотниками указывал водителям грозненских машин предполагаемое направление своего движения. Время от времени приходилось высовываться и спрашивать население, как проехать к президентскому дворцу.
В течение нескольких часов танки стояли на улицах города, и экипажи не знали, что им делать дальше. Попытки связаться по рации с "Орионом" (позывной руководителя операции) ни к чему не приводили. "Орион" на связь не выходил. Тогда солдаты вылезли из танков, стали покупать в ларьках сигареты, общаться с местными жителями, и ситуация уже стала напоминать трагикомический фарс.
Жуков, Крюков и Иванов доехали до телецентра, оставили там два танка, убедились, что все вроде в порядке, и двинулись к Белому дому, как они его называют.
— И тут началось, — говорят офицеры. — Едем мы, значит, поворотниками мигаем. Вдруг впереди два Т-72. Ну, думаем, это наши. У Дудаева-то откуда танки? Тут они пушечки-то разворачивают на нас и как дадут. Хорошо, что они, видно, стрелять-то не умели...
Сохранившийся экипаж стал метаться по незнакомому городу. Решили вернуться к телецентру. Здесь их и начали зажимать снайперы, гранатометчики и прочие желающие. Огонь был очень неплохим. Чеченская же оппозиционная пехота у телецентра вела себя, мягко говоря, неубедительно.
— Гляжу, мечется один орел полчаса с гранатометом, — делится впечатлениями майор Иванов. — Ты чего это делаешь, спрашиваю. Стреляю, говорит. А у самого гранатомет на предохранителе. Ты, паразит, стрелять-то умеешь из него? Нет, говорит, не умею. А чего поперся тогда? Так деньги платят. Короче, организовали мы кое-какую оборону, расставили их по точкам. Только к девяти вечера, глядим, чеченцев-то и след простыл.
Танкисты связались по рации с командованием операции, просили вертолетов, боезапаса, огня и чего-то еще такого, что просят батальоны и отдельные военнослужащие в таких ситуациях. Но безрезультатно. Танки их сожгли из гранатометов.
И единственными, кто согласился помочь, оказались не спутники слежения, а чеченские милиционеры, охранявшие телецентр. Они обещали до темноты спрятать их, а потом на машинах вывезти из города. Уже потом пленным офицерам говорили, что доблестная милиция, скорее всего, хотела подзаработать, попросив у родственников офицеров денег за их жизни.
Их жизнь, однако, в ближайшее время стала переходить из одних рук в другие со стремительной быстротой. Сначала приехала какая-то машина, и девятерых офицеров привезли к президентскому дворцу, где, поставив на колени, решили поскорее расстрелять. Участники мероприятия уже распределили роли, передернули затворы.

Но в это время появились люди из охраны ДУДАЕВА, которые, видимо, внедрили в массы решение использовать русских военных для других игр.
На следующий день после штурма начальник пресс-службы Дудаева Хасин Радуев сообщил многократно завышенные данные о потерях наступавших, а также о пленении 68 российских военнослужащих. В реальности же в плен попал 21 танкист, что подтверждается составленными поимёнными списками. Дудаев пригрозил расстрелять пленных, если российская сторона откажется признать факт участия своих военнослужащих в конфликте.
Сразу после штурма министр обороны России Павел Грачёв дал свою оценку произошедшего, фактически приравняв пленных российских военнослужащих к наёмникам:
Ну, знаете, я как-то не очень интересуюсь этим вопросом, так как [российские] вооружённые силы, в принципе, не участвуют там. …Хотя я смотрю телевидение, и, вроде, пленные там захвачены и ещё кто-то. Я, единственное, знаю, что с каждой стороны — и на стороне Дудаева, и на стороне оппозиции — воюют большое количество наёмников.
…Если бы воевала российская армия, то, по крайней мере, одним парашютно-десантным полком можно было бы в течение двух часов решить все вопросы.
В последующие две недели 20 пленных российских военнослужащих были освобождены, а один остался в плену; впрочем, существует версия, что пленных было около 30, и по каким-то причинам не все из них вернулись из плена.
Генерал Борис Поляков, командующий 4-й гвардейской Кантемировской танковой дивизией (в которой проводился набор танкистов для участия в операции) подал рапорт об отставке.
После провала попытки свержения Джохара Дудаева силами чеченской оппозиции правительство России приняло решение о вводе в Чечню регулярной армии.
После событий 26 ноября 1994 года, когда попытка свергнуть генерала Дудаева силами чеченской оппозиции обернулась неудачей, командира батальона вызвали в военную прокуратуру и потребовали отчета об "исчезнувших" танках, в связи с тем, что передача техники проходила неофициально, без документов. Когда же майор Гарьковенко показал рапорты своих подчиненных, которые готовили танки, относительно того, куда и зачем передается техника, в прокуратуре поняли, что возложить вину на комбата не удастся,и дело замяли.
Следует вопрос: не являлся ли новогодний штурм своеобразной "зачисткой" тех закулисных игр? Ведь те, кто так или иначе прикоснулся к этой истории с захватом власти в Чечне (я имею ввиду военнослужащих РА), уже мертвы. Причем все смерти очень странные.

Вот как описывает обстоятельства принятия в ноябре 1994 года решения о начале боевых действий в Чечне тогдашний министр обороны Павел Грачёв в интервью, данном Алексею Поборцеву (документальный фильм "По ту сторону войны", НТВ, 24 ноября 2004 г., 20:50; см. также "Лабиринт отражений"). По его словам, на заседании где-то в начале ноября предложение ввести в Чечню вооруженные силы внёс занимавший пост министра по делам национальностей Николай Егоров: мол, "исходя из наших данных и данных наших товарищей обстановка в целом благоприятна для того, чтобы мы вошли в Чечню, 70 процентов населения будут это приветствовать, и лишь 30 процентов будут нейтральны или против". Сам же Грачёв якобы говорил обратное: что "обстановка крайне неблагоприятная, дудаевцы вооружены и подготовлены, в случае ввода войск только 10-15 процентов будут за нас или нейтральны, а остальные будут овевать против". Ситуация, согласитесь, скандальная: на заседание такого ранга, куда обычно вносятся уже заранее согласованные предложения, были представлены два противоположных доклада. И тут, по словам Грачёва, неожиданно Егорова поддержал Виктор Черномырдин: начал критиковать Пасла Сергеевича за то, что тот "не владеет обстановкой, ГРУ бездействует, и вообще доклад министра обороны трусливый, а такой министр обороны нам не нужен..." Далее якобы был объявлен десятиминутный перерыв, в ходе которого в кабинете Ельцина "узким кругом ограниченных людей" (сам президент, Черномырдин, Олег Лобов, Виктор Шумейко, Иван Рыбкин, "возможно, кто-то ещё") и было принято решение. По истечении перерыва Ельцин, согласно Грачёву, сказал: "Павел Сергеевич, я согласен с тем, что Вы не до конца изучили обстановку" - и повелел "в двухнедельный срок проработать операцию по вводу войск в Чечню". А Павел Сергеевич не мог сказать "нет": только однажды, в ночь на 4 октября 1993 года, Грачев осмелился заикнуться: "прошу дать мне письменный приказ" - это был единственный его протест; приказа он тогда, надо заметить, не получил, и войска его потом медлили со входом в Москву - редкого мужества офицер. В интервью Грачёв далее говорит, что понимал: за две недели подготовить операцию невозможно, разве что ранней весной - тогда, если будет необходимость, войдём... Но решение было принято: "в двухнедельный срок доложить", а следующее заседание Совбеза как раз и состоялось 29 ноября...

Возможно, память подводит Павла Сергеевича. Ещё в октябре, в соответствии с указаниями президента, Грачёв распорядился об образовании в Главном оперативном управлении Генерального штаба оперативной группы по Чечне, которая должна разработать сценарии развития событий при силовом давлении на Чечню, включая ввод войск и боевые действия, и обеспечить координацию действий армии, МВД, ФСК, пограничных войск при планировании и подготовке вторжения; группу возглавили заместитель начальника Главного оперативного управления генерал-лейтенант Анатолий Васильевич Квашнин и генерал-лейтенант Леонтий Васильевич Шевцов. Далее, насколько известно, никто из иных мемуаристов не вспоминает о заседании Совбеза по Чечне в середине ноября. Кроме того, по версии Грачёва в числе авторов плана военного вторжения оказываются его оппоненты - не силовики, а "шпаки". Наконец, сведения о поголовном сопротивлении чеченцев вводу войск противоречат не только принятым и приличным в то время настроениям, но и реальности. Другое дело, что так можно было бы говорить post factum - что Грачёв, собственно, и делает.

"В конечном итоге люди, в том числе и в Чеченской Республике, смогли оценить по достоинству то, что сделала Россия для того, чтобы поддержать рядового человека. В конечном итоге это, может быть, было одним из дополнительных факторов, который способствовал тому, что центральные власти России и люди, которые занимали тогда ключевые позиции в Чечне, смогли договориться друг с другом и выйти на путь окончательного и полного урегулирования и вместе подавили представителей международного терроризма, который проникал на эту территорию извне", — отметил Путин.
================================
Продолжатели славных традиций — "На Кубе нет советских ракет". Особенной убедительности добавляет карта с тактическими стрелочками и танчиками, правда не понятно с какого фланга наступают политики, а с какого наемники. Это я вернулся к органу "Красной звезде"...